Соловей только вздохнул украдкой. Ну зачем надо было отправлять его  вместе с этой мрачной птицей? Да, Божена ее зовут, точно. Он еще от поездки с Ягой не отошел, а тут новый сюрприз.
Он достал записную книжку и тщательно записал все сведения, полученные от Кощея.
Выйдя из кабинета Кощея, он сразу проверил паспорта. Чистая работа. Не подкопаешься. Еще в пакете лежали пухлые пачки денежных купюр, перетянутые бумажными лентами. Тоже очень кстати.
Итак, книга. И Нижегородская область.
Он аккуратно положил паспорта обратно в пакет и с сомнением посмотрел на Сирин. Держаться с ней решил подчеркнуто вежливо. Чтобы никакого панибратства.
- Давайте сразу договоримся. Одежду я к завтрашнему дню достану. Во внешнем мире рот советую держать на замке. Так, как вы, там говорят только древние старушки. С собой оружия не брать, лишь самое необходимое.
Он уже заранее продумал маршрут. Удобнее было бы ехать через Украину, но в свете последних событий выбрал Венгрию. Сирин об этом знать не надо - меньше знает, меньше проблем.
Соловей еще раз окинул птицу в женской ипостаси взглядом, прикидывая, какой размер ей нужен.

Отредактировано Сoловей (2014-12-11 08:17:20)

Вместо ответа Соловей сунул птице под точеный носик паспорт с ее фотографией.
- Видите? Тут хоть и не по старославянски, но черным по розовому понятно написано: Божена Ивановна Сиренина. имя советую запомнить. И вообще, - он недовольно посмотрел на Сирин, даже не пытаясь скрыть это недовольство. - Вы бы помалкивали там побольше, тогда и за умную сойдете.
Вот и ссориться с ней не хотел, но как-то так само получилось. Соловей терпеть не мог женщин, которые вели себя, как бойцовские петухи. Чуть что - глаза кровью наливаются и с кем бы подраться. Он, конечно, много глупых россказней о сирин слышал, все больше о том, что она голосом заманивать умеет. Но это не страшно - Соловей считал, что тут не волшебство, а обыкновенный гипноз. А русским богатырям-молодцам никакой гипноз не страшен.
Задрав рукав, он посмотрел на часы (тоже частичка внешнего мира, ну не смог он приноровиться по солнышку время определять - час туда, час сюда значения не имеет), прикинул что-то мысленно и строго сказал:
- На сборы - десять часов. Выезжаем до света, чтобы местные не увидели. Буду ждать вас во дворе, уважаемая. Не опаздывайте.

Соловей не умел наколдовывать вещи. Поэтому расставшись с Боженой, оборотился птицей и слетал в людские земли, чтобы прикупить себе и ей одежду. Тряпки выбирал, не сильно заботясь о красоте - главное, чтобы удобно было. Джинсы, свитера, зимние кроссовки, пуховики и вязаные шапочки - дешево и сердито. В таком виде они сойдут за студентов или туристов.
Вернувшись, он попросил кого-то из служанок передать птице Сирин пакет с одеждой.
Увидев наутро свою спутницу в одежде внешнего мира, чинно сидящую на скамейке, он чуть не расхохотался. Она и вправду выглядела, как студентка. Из-под вязаной шапки, натянутой до бровей, высовывались непокорные черные локоны - ни дать, ни взять, воробей потрепанный.
- Надеюсь, ничего не забыли? - вежливо спросил он, не здороваясь и не желая доброго утра. - Возвращаться не будем. 
вывели коней, запряженных в коляску. В ту самую, на которой они с Ягой летали в Видере. Соловей счел это недобрым знаком, но возражать не стал. Вздохнул только и залез на сиденье, обитое бархатом. Проверил, взял ли документы и деньги, и принял кнут у конюшего.
- В путь-дорогу? - спросил у Сирин. Мало ли, вдруг пожелает остаться. Внешний мир - испытание не для слабонервных.

Соловей почувствовал, что Божена злится и решил, что неплохо сказать что-нибудь примирительное. Минут пять, пока они летели по предрассветному небу на волшебных конях, он собирался с мыслями, но так и не собрался и решил не мучиться.
Возле колдовской границы кони снизились и замерли у небольшого ручья, который прорезал снег несмотря на мороз. По ту сторону начинался внешний мир - для кого-то заманчивый, для кого-то ненавистный, для кого-то - привычный или, наоборот, незнакомый.
Соловей выпрыгнул из коляски, утонув по колено в снегу, и забросил на плечо рюкзак с вещами.
- Здесь зови меня Слободан, - сказал он Сирин. - Мы с тобой туристы, собираем славянский фольклор. Это на всякий случай, мало ли что бывает. Держись поближе, если отстанешь - потеряешься. Тогда пережди где-нибудь до ночи, потом обернись птицей, чтобы никто не заметил, и лети на юг - там Карпаты. Но лучше не теряйся. Пошли, нам надо побыстрее добраться до Дьюлы, чтобы успеть на автобус в Будапешт.
Они перешли ручей и пошли на северо-восток, вскоре выбравшись на автодорогу. Дорога была пустынная, путешественникам пришлось идти своим ходом.
- Здесь недалеко, - подбодрил Соловей, - километров пятнадцать, часа за четыре дойдем.
Мороз был не то чтобы очень - градусов пять ниже нуля, при быстрой ходьбе и не замерзнешь. Через часа два Соловей достал из кармана припасы - перекусить на ходу. В пластиковой тубе (из-под зубной пасты, но Сирин об этом, конечно же, и не подозревала) было сало, перетертое с чесноком - выдавливай сразу в рот и закусывай хлебом.
Соловей протянул один тубу и краюху каравая попутчице:
- Поешь, чтобы силы не терять.

Соловей мысленно застонал, когда Сирин поинтересовалась про автобус. И зачем Кощей навязал ему в попутчицы птицу, которая просидела в Карпатах безвылазно половину тысячелетия? Хоть бы кричать со страха не начала, увидев современную технику. Автобус, самолет, метро... Предстоящее путешествие показалось ему скучным до оскомины. Но он оценил попытку спутницы поддержать дружеские отношения. И спорить не стала, и даже поблагодарила за нехитрое угощение.
- Автобус - такая самоходная коляска, для нее лошадей не надо. Здесь много всякого - странного и непривычного. Ничему не удивляйся, - сказал Соловей, стараясь говорить приветливо.
Они свернули на большую дорогу и мимо них сразу промчались три автомобиля, а вдали показались шпили церквей Дьюлы. Солнце не торопилось показываться из-за горизонта, но небо из сиреневого стало светло серым. Пропархивал снежок - легкий, как перья, очень пушистый и праздничный.
- Поторопимся, недолго осталось, - Соловей поудобнее подбросил на плече рюкзак.

- Нет, это автомобили, - ответил Соловей, хотя приветливый тон давался ему с трудом.  - Автобусы больше. Там могут ехать сразу по пятьдесят человек. Такая большая безлошадная коляска. 
Из-за поворота вылетел еще один автомобиль - видавший виды фиат. Левое крыло замято, на стекле трещины. Автомобиль нагнал путешественников, обогнал, но отъехал не дальше, чем на двести шагов и остановился. По мере того, как Соловей и Сирин приближались к машине, дверца ее распахнулась и оттуда высунулось довольное лицо - круглое, красное, с редкими рыжими кудряшками на висках и подбородке.
- В Дьюлу идете, молодые люди? - крикнул водитель по венгерски, улыбаясь при этом так, словно встретил старых друзей. - Садитесь, подвезу до площади!
Соловей невольно окинул взглядом свою спутницу и принужденно улыбнулся:
- Спасибо, мы с радостью.
По венгерски он говорил очень правильно, но с чуть заметным акцентом.
Прихватил Сирин за куртку на плече и почти подтащил к машине. Распахнул заднюю дверцу и кивком указал, чтобы садилась.
- Да вы не местные? - с любопытством спросил рыжий, захлапывая дверцу и с любопытством посматривая в зеркало, разглядывая попутчиков.- Акцент странный. Французы, что ли?
- Нет, мы из Словакии, - спокойно сказал Соловей, подпихивая Божену, чтобы побыстрее забралась в салон. - Студенты. Собираем славянский и финно-угорский фольклор. Хотели вот сегодня на автобус успеть, до Будапешта.
- Успеете! - заверил рыжий. - Машина - зверь!
Он поймал взгляд девушки в зеркале и подмигнул ей.

Птица показалась Соловью очень уж мрачной.Сидела, нахохлившись, словно и не была в человечьем обличье. Сначала он решил не обращать на это внимание, но потом передумал. Хоть она и воин в клане, и даже хвалили ее там, вроде как умеет какие-то финты выделывать, что никто против нее не выстоит (врали, наверное), но все-таки женщина она. замерзла, поди, да оголодала.
- Высадите нас возле Эль Камино Пиццерия, - попросил он.
Рыжий понимающе кивнул:
- Перекусить захотели? Хороший выбор. Попросите там паприкаш и форнетти - их можно взять на вынос. таких форнетти, как здесь, нигде больше не попробуете!
Путь до Дьюлы на автомобиле занял не больше пятнадцати минут. Все это время водитель болтал, как будто вылез из диких лесов и соскучился по общению. Наконец, он притормозил возле одноэтажного светлого здания с крышей, крытой черепицей. Соловей протянул рыжему несколько форинтов, но тот только замахал руками, как ветряная мельница:
- Да что вы, в самом деле! Я еще денег не брал с таких симпатичных молодых людей!
Соловей пожал плечами, поблагодарил и вылез из машины, не забыв потянуть за собой Сирин.
- Счастливого пути! - пожелал им случайный попутчик, который не торопился уезжать, и распахнув дверцу, таращился им вслед. - Удачной дороги до Будапешта!
Поблагодарив еще раз, Соловей приобнял Сирин за плечи и побыстрее увлек в ресторан. Войдя внутрь, он через застекленные двери посмотрел на рыжего. Тот беззаботно болтал с кем-то по телефону, выставив из салона ноги в высоких ботинках со шнуровкой. Ничего опасного или подозрительного, надо бы позабыть прошлые привычки. Ведь не на войне же, в самом деле.
- У нас час до автобуса, - сказал он Божене,указывая на столик,покрытый цветастой скатертью, возле которого стояли деревянные стулья, больше подходящие для крестьянского дома середины позапрошлого века. - Сейчас поедим - и на вокзал. Садись, я заказ сделаю.

Объяснять про телефоны Соловей сейчас не собирался - и времени нет, и место не то. Девушка за прилавком улыбалась милой дежурной улыбкой, ожидая, когда посетители соизволят сделать заказ. Рыжий мужик, наверняка, безобиден. Поэтому надо отставить беспокойство и заняться делом.
- Слишком много вопросов задаешь, - сказал Соловей своей спутнице, давая понять, что разговор окончен.
Он уже не раз бывал в этом ресторанчике, и ему здесь все нравилось. И приглушенный свет, и тихая музыка, и меню. Список блюд был небольшой, но каждое кушанье было именно кушаньем, а не казенной едой.
Заказав перкёльт, ростбиф с клецками и блинчики с орехами, а к ним - черный чай, хотя девушка усиленно сватала ему абрикосовую водку, Соловей незаметно бросил взгляд на улицу. Ни фиата, ни его владельца в помине не было. Что ж, всегда приятно, когда понимаешь, что перестраховался.
Усевшись за столик напротив Сирин, Соловей отдал должное вкусной еде. Божена что-то подозрительно притихла, но может, он и здесь подозревал то, чего не было на самом деле.
Принесли счет в деревянной шкатулке, часы показывали без четверти десять, и Соловей отсчитал нужную сумму, не забыв и про 20% чаевых.
- Готова? - спросил он у Сирин. - Теперь нам надо на вокзал.

- А я предлагала глухонемой прикинуться, - съязвила Сирин и добавила едва слышно. – Дурак.
Вежливость уже начала набивать оскомину и вызывать тошноту, хотя последнее скорее следствие слащавой правильности и чрезмерно раздутого самомнения Соловья. В эфир полетело еще одно пожелание доброго здравия, адресованное Кощею. Только его сволочизма могло хватить на столь изощренную пытку терпения.
Еда в таверне оказалась на удивление съедобной, даже вкусной, хотя до любимых блюд Птицы явно не дотягивала. К тому же, из окна было прекрасно видно не только то, как их кучер разговаривал с воздухом, но и как выбросил что-то перед отъездом. Вот именно это и заставляло Сирин молчать и думать, а не представлять, как тарелка с едой надевается Соловью на голову. Хорошие вещи обыкновенно так просто не выбрасывают. Просто совпадение или та штука могла бы сыграть против своего владельца и от нее именно избавились? Со своего места Сирин видела, что это было нечто вроде камешка или, скорее, коробочки, хорошо умещавшейся в ладони. Осведомлять Соловья девушка не стала. Толку будет ноль, только раздуется опять как индюк насчет ее неосведомленности.
- Готова, - кивнула спутнику Птица, вытирая губы салфеткой и вставая из-за стола.
Парочка выбралась из ресторана и направилась в нужную сторону. Сирин по пути отстала на несколько шагов от Соловья и заглянула в урну. Камешек лежал поверх, поэтому девушка не удержалась от соблазна и забрала его, сунув в карман.

- Это ты прав, - задумчиво сказала Сирин, признавая, что рациональное зерно в словах Соловья где-то видится. – Не утерплю.
Пока трапезничали, Птица думала, что делать дальше, стараясь попутно ложку мимо рта не пронести. Надо было как-то приладиться к Соловью, чтобы он не дергался на каждый кажущийся ему неверным вздох. Вот уж удружил Кощей… Девушка впервые пожалела, что не умеет очаровательно хлопать длинными ресницами и прикидываться дурочкой, как Алконост. Уж эта красавица к любому подход найдет. В ней вон даже Кощей души не чает, хотя до чего уж он мужик мерзопакостный и скользкий, как угорь. Этот ведь без мыльного корня ввинтится в… Додумать мысль о том, куда может попасть любимый глава клана, Сирин не дал Соловей.
Девушка набросила на плечи куртку и поспешила вслед за спутником, шедшим впереди с привольным видом. Птица только хмыкнула, вот упертый-то, никакого уважения к ее женской природе. Впрочем, сейчас это кстати оказалось. Узнай кто в клане, что советница в мусоре роется… Увидь это Соловей, да окажись предмет безделицей… Надо попозже как-то аккуратно спросить все же.
- Ну что ты сердишься на глупую? Я думала, тут есть путешественники, которые достопримечательности всякие смотрят. Они ж тоже головами крутят, – равнодушно и спокойно спросила Соловья Птица. Кое-чему она у Алконост все же научилась. Мужчина – существо глупое, но упрямое. Когда все поперек не любят, упрется из природной вредности. А если по шерсти гладить, то можно и свое провернуть, внимания не обратят. Ради такого можно и гордость смирить.
Сирин послушно поплелась за Соловьем к автобусу, стараясь и вправду не быть похожей на кикимору, в первый раз вылезшую из родного болота. Но цепкий взгляд заметил, что люди здесь говорят в странные кирпичики, как это делал их кучер. Только почему-то еще никто их после беседы не выбрасывал.
- Можно глупый вопрос задам? – нейтрально поинтересовалась Сирин для завязки разговора. На самом деле от ответа Соловья мало что зависело – все равно спросила, не дав и слова молвить. Еще рот заткнет ведь. – Люди в камешки какие-то или шкатулочки говорят, это для связи, я поняла. Но почему одни их выкидывают после беседы, а другие нет?

- Вот ты несносный, -  нейтрально и почти беспечно отозвалась Сирин на язвительность Соловья. Девушка уже смирилась с тем, что здесь, как и в большинстве случаев, придется действовать по принципу «Собака лает – караван идет». – Водитель наш выбросил игрушку свою, когда договорил. Я поэтому и спросила, - бросила удочку девушка, осторожно прикидывая, стоит ли делиться со спутником своим мусорный трюкачеством и показывать почти честно добытую игрушку.
Автобус оказался огромной каретой, такой же безлошадной, как и автомобиль. Только в автобус вмещалось намного больше человек. Сирин устроилась рядом с Соловьем,  который даже удосужился показать спутнице, как устроиться поудобнее. Птица сей жест оценила и даже одобрила. Ехать им, кажется, предстояло долго, поэтому девушка прикрыла глаза и задремала. Годы странствий и прочих приключений приучили Сирин даже не засыпать, а проваливаться в сон почти мгновенно, сохраняя при этом чуткость.
Голос Соловья, отчего-то в очередной раз сменившего тактику, заставил Птицу вынырнуть из страны сновидений. Девушка посмотрела на спутника из-под полуприкрытых век.
- Научи меня им пользоваться, - попросила Сирин. – А сама штуковина у меня уже есть. Она, кажется, даже работает, - Птица шевельнулась и вытащила злосчастный телефон водителя оттуда, куда большинство мужчин даже и не полезет. Если, конечно, по рукам получить не захочет.

На слова Сирин о водителе Соловей ничего не ответил, но Птица заметила, что поведение мужчины спутнику не по душе. А ведь сразу и слушать не стал, упертый. Действительно что ли взять у Алконост пару уроков привлечения мужского внимания к проблемам насущным?
Соловей, когда телефон увидел, едва не выпрыгнул из кресла, невзирая на ремни безопасности. Девушка заинтересованно приподняла левую бровь, пока еще не совсем понимая, что так обеспокоило мужчину. Однако дальнейшие его слова внесли ясность… И рассердили Божену.
- Я тебе на карманницу похожа или сразу на домушницу? – не менее возмущенным шепотом спросила Сирин, прожигая спутника взглядом, от которого едва не плавилось несчастное кресло. – Это водителя телефон, не дергайся. Раз он его бросил – значит, не потребен, - Птица на всякий случай повторила по слогам для уже, кажется, едва не рвущего волосы на голове Соловья. – Вы-бро-сил. Я его просто подняла. Ты зря-то мели, я дурочка, но в чуть меньшей степени, чем думается тебе. Чужое из карманов таскать я бы не стала, - девушка откинулась обратно на сиденье. Вот и поговорили, вот и славненько. Ей Кощей напарника и спутника подкинул или этого зануду с рук в руки сбыл, чтобы не спиногрызничал своим нудением?